Собака Пёс

Но появился не чёрный фургон. Совсем другое. Три человека. Какой то здоровенный тип, красный, как рак, в шортах и в бешенстве. Очень тощая дама, бледная, как репа, в шляпе с цветочками и в бешенстве. И между ними существо, диковиннее которого Пёс в жизни не видал: маленькая девочка… ну, то есть, совсем маленькая. Рыжие, прямые, как тростинки, волосы, из-за которых её голова была как маленькое солнце. Крохотные стиснутые кулачки. И огромный разинутый рот, из которого нёсся вопль:

– ХОЧУ СОБАКУ!

Позади них маячил директор приёмника с гуманным выражением лица.

– Это ещё что такое? – проворчал Лохматый.

Ответ грянул разом изо всех клеток:

– Туристы!

Одно только слово «туристы» привело весь приёмник в неописуемое бешенство.

– Долой туристов!

– Вон!

– Из-за вас пропадаем!

– Приказ от первого июля – это всё вы!

– Туристы – собачья погибель!

– Дайте мне туриста, в клочья разорву!

– К мэру туристов!

Но, перекрывая весь этот лай и вой, в ушах стоял только один звук – вопль, вылетавший из маленького рыжего солнца:

– ХОЧУ СОБАКУ!

– Ну не кричи ты так, будет тебе собака, – рокотал гигантский рак.

– Смотри, моя куколка, видишь, сколько тут собачек? – скрипела репа с цветочками.

– ХОЧУ СОБАКУ!

– Ну да, да, мы поняли. Сейчас папа с мамой выберут…

– НЕТ! САМА ВЫБЕРУ!

– Конечно, конечно, сама выберешь. Вот, смотри, как тебе эта, например? Совсем почти пудель…

– НЕ ХОЧУ ПУДЕЛЯ!

Эти вопли, от которых собаки сперва было оцепенели, теперь приводили их в неистовство. Некоторые кидались на решётку, другие шарахались об стены, все лаяли наперебой:

– Хватит!

– Заткните её!

– Долой!

– Прекратите пытку!

– Вырубите звук!

– Уберите девчонку!

Но, перекрывая всё:

– НЕ ХОЧУ ФОКСТЕРЬЕРА!

Только Лохматый и Пёс хранили молчание. Вопли крохотного рыжего солнца резали им слух, и они не могли удержаться, чтоб не скрежетать зубами; но они молчали. Они смотрели на приближающееся трио, и Пёс, сам того не замечая, забивался всё глубже между лапами Лохматого.

А потом, как-то вдруг, они оказались тут. Прямо перед клеткой.

– ХОЧУ ВОТ ЭТУ!

– Вот эту лохматую овчарку? – воскликнула цветастая репа. – Что ж, неплохая мысль. Красивая собака. Как по-твоему, дорогой?

– Всё равно кого, хоть жирафа, только бы это кончилось, – отвечал суперрак, глядя в другую сторону.

– НЕТ, НЕ ЭТУ, ВОТ ЭТУ!

Маленький вздрагивающий пальчик указывал на Пса.

– ЧТО? ВОТ ЭТУ ГАДОСТЬ? – вскричала цветастая репа.

– ДА, ЭТУ!

– НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!

– ЭТУ! ХОЧУ ЭТУ!

– НИ ЗА ЧТО!

В ярости голос цветастой репы достиг не меньшей убойной силы, чем голос её дочери. Но Пёс ничего больше не слышал. Он отвернулся и, уткнувшись в брюхо Лохматого, лихорадочно твердил сквозь зубы:

– Нет, нет, не хочу, я хочу с тобой, я с тобой не расстанусь… не давай им меня забрать…

– Не дури, – сказал Лохматый, пытаясь скрыть волнение, – это твой единственный шанс, не упускай его.

– Ну и что, всё равно я тебя не покину! – крикнул Пёс.

И вдруг бросился на решётку, грозно оскалив мелкие зубки, словно собираясь сожрать этих троих.

– ДА ОН ЕЩЁ И КУСАЧИЙ! – завизжала репа, отскакивая назад.

– КЛАСС! КЛАСС! КУСАЧИЙ! ХОЧУ ЗЛУЮ СОБАКУ! ВОТ ЭТУ ХОЧУ!

Вот. Так его и забрали. Кошмарное рыжее солнышко стояло насмерть, несмотря на нервный приступ мертвенно бледной репы. Призовой омар, тоже на грани нервного срыва, добавил от себя:

– Да пусть берёт эту собаку, какого чёрта! А то ещё устроит нам опять голодовку.

Клетка открылась. Директор с гуманным выражением лица протянул руку. Пёс упёрся всеми лапами и ощерил все зубы. Но Лохматый сам выпихнул его наружу. Одним тычком морды. Тогда Пёс перестал сопротивляться. Он тихо плакал на руках у рыжего солнышка, внезапно превратившегося в милую, ласковую девочку, которая гладила его, повторяя:

– МОЯ собака, это МОЯ собака. МОЯ, МОЯ.